ОФФ: честно, меня больше пугает лицо, от которого ведется отпись О_о"

Много дней отсюда и до дома - две тысячи световых лет наверное или даже больше. Это наверное, потому, что волк просто не хотел возращаться. Любовь к семье, к родине - все давно померкло в голове зверя, склонилось, пало ниц под ноги его же любопыству, обретающему, как снежный ком, с каждым шагом новые килограммы, и чуть реже - меня навправление движения. Еще много-много дней назад это движение стремилось к тому, что до сих пор было достаточно далеко от конечной цели, но уже тогда манило - высокая земля, которую именовали горами. Она была неровная, ее нельзя было наверняка объять взглядом, за ней было не видно горизонта, а может быть иногда и неба (ну Кристоф так думал, по крайней мере), но это было не как в лесу, в котором он сейчас находился. Очень густом лесу, непривычном и тоже безусловно очень интересным. Он вошел в него еще на закате предыдущего дня - ночью было очень трудно удовлетворять свое любопытство, поэтому он малодушно проспал под какими-то чахлыми кустами почти до самого рассвета (о том до сих пор свидетельствовал рисунок мелких веток на шкуре, бережно сохраненных еще на несколько часов шерстинками шкуры). Он поднялсЯ, когда небо только начало свой путь от черного к голубому, но он уже мог насыщать свой мозг окружающими деталями. До того самого мгновения, как над горизонтом всколыхнулась зарница, а в его животе всколыхнулся жестокий к хохяину, немилосердный и громко булькающий голод. В карих глазах Кристофа промелькнула целая череда разнообразных эмоций, прежде чем они сменились чуть ли не четими надписями перед глазами "Цель: охота", "Задача: найти, убить и съесть, пользовать перед "убить" и после - не обязательно" и "Почему я должен так часто тратить на это свое время?"
О, никаких предрассудков касательно убийства несчастных мелких и не очень зверушек Кристоф никогда не испытывал. Он был из того большинства хищников, что дружат с рассудком и не находят превратности природы отвратительными, поэтому никогда не удостаивался посещения таких крамольных мыслей. Скорее ему было просто лень и не хотелось тратить свою познавательную и приключенческую активность на что-то еще, а тем более на капризы тела. Но приходилось. Правда, сегодня судьба к нему милосердна: спустя пару шагов его нос уловил запах затаившегося в кустах длинноухого. "Замер весь, надеясь, что я пройду мимо, не увижу. А мне и не надо" Изобразив на морде полугаденькую ухмылку, волк тихо прокрался до кустов и сделал резкий выпад. Заяц в ужасе и рефлексе, а также рефлексе ужаса, порскнул прочь, даже не путаясь в ветках (в отличие от слегка ару раз оступившегося Кристофа), рвану в чащу. Бело-серый отправился за ним на всех парах. Ох, он прилично попетлял за длинноухим (конечно, тот же был "меееестный"), но нагнал-таки добычу и схватил ее в картинном, драматичном (все, как он любил) прыжке, в итоге перевенувшись раз через голову и буквально вывалившись на небольшую, озаренную утренним светом, прогалину... пред очи другого волка. Обычного такого, не сверкающего белой шубой за версту, распугивая всю добычу.
- Мхн... Прифет? - он все еще сжимал в зубах зайца, которого теперь, пожалуй, можно было причислить к рангу "зайчатина" и "завтрак"

офф: счастье не в размере х)

- Нашел. И завтрак. И предыдущий ужин, обед, ланч и тоже завтрак. Давненько не ел, - отвечал Кристоф, уже отпустив тушку, шлепнувшуюся на землю с гулким звуком. Волчица врядли посягнет на нее, судя по ее гримасе презрения. Бело-серый разглядывал новую знакомую, но пока еще незнакомку, очень тщательно, хотя прочиать это по его морде было очень трудно - все свое пристальное любопытство Крис рассеивал по радиусу, чтобы в его зону попадало как можно больше и желательно целиком, чтобы вещи и другие вокруг не откладывались у него частями, ему претило мыслить дроблеными образами, целые привлекали его горахдо больше своей завершенностью и глубиной. Волчица была обычная в том смысле, что волчица такой и должна быть - никаких "песьих" подлянок окраса, только благородные цвета в привычных сочетаниях, лишенных дичайших, "искуственных" отметин, никакой "шавьей" тощести или раскормленности, приятных в целом черт (нельзя не отметить, конечно, иначе каким можно себя считать самцом?) Смотрит незнакомка с легкой совсем толикой интереса, как... Ну как будто на ее пути возникло очень странное бревно дерева, которого она никогда не видела. Как-то так. Кристоф не обиделся. Многие одиночки были не заинтересованы в других (на то они и одиночки...) Ну да, волчица была одиночкой, от нее не пахло никем, кроме нее самой, недавней добычи и... Какого-то леса или не леса, но не этого. Возможно, она тоже шла, тянулась, как сам Кристоф, к горам, возвышающимся синью над кронами деревьев, а может - бежала от них, а может быть ей вообще было все равно и у нее были другие планы. Это, в общем-то, Крису и предстояло выяснить.

- Поесть, знаешь ли, всегда успеется, - Кристоф лукаво зыркнул на волчицу еще раз. - Так что ты можешь не стесняться - угощайся, - в знак собственного не пустословия, он слегка ткнул носом в тушу, будто предлагая незнакомке.
- О, я везде не здешний, даже там, где я родился. Этакое перекати-поле с неизвестным пунктом конечного прибытия. Но и родился я не здесь. А зовут меня Кристоф, можно Крис - чем короче зовешь, тем быстрее послать, - серо-белый ухмыльнулся, поднимаясь на все четыре лапы - так было гораздо удобнее вертеть головой и вообще осматриваться. Последнее Кристоф делал вместе с волчицей - осматривал верхушку дерева (где не заметил ровным счетом ничего, кроме мелькнувших теней пролетающих птиц и, возможно, мелькнувшей беличей) и пялился на лысый куст (там он тоже не нашел ничего особенного, хотя, возможно, сама волчица имела насчет куста какое-то другое мнение)
- А вы, барышня, больно не веселы... Случилось что? - Кристоф подошел чуть ближе, аккуратно переступая через тушку зайца - он всегда может забрать его позже. Невольно в голове всплывают мысли, что последние разы, когда кому-то рядом с ним было грустно, он сам был причиной этой грусти. И боли, наверное. Да, определенно, без боли там не обходилось. Особенно, в последний раз. А сколкьо боли он еще там, в этом предыдущем разу, оставил на будущее... Волк невольно поморщился, но заметно почти не было, потому что это выражение подавилось мощным зевком, вынудившим белого вытянуться и до треска в сухожилиях потянуться. Сутки перехода, все-таки, дают о себе знать