Может быть кто-то как-то вспомнит об этом месте и наведается вдруг. И этот кто-то точно знает, что вспомнит. Вернее его подсознание уже приготовило ему или ей такую участь. Мы стараемся не замечать того, что в нас живут не один, а целых два существа. Одно, скорее, эмоции, а другое - бесчувственный и порой алчный механизм действий и памяти. Правда, зачастую можно быть в ладу с закономерными и непроизвольными скачками озарения, как это делает она:
Следы белой волчицы из стаи Равновесия прямиком ведут к поваленному дереву, являющему собой надёжное укрытия и природный феномен в виде жёлтых листьев, тускло обрамляющих трухлявые ветви круглый год. Но тем не менее и это не является препятсвием тому, кто старательно пытается уйти от общения и замкнувшись в себе, открыться только молчаливому окружающему миру, так складно подходящему Лени.
Мёртвый застывший лес, где то тут то там вспыхивают яркими огоньками признаки жизни. Запах, явственный запах живого среди отрешённой мерзлоты может резко отвлечь от созерцания того, что просиходит на душе. Ды_шать. Ид_ти. Где-то там посередине замелькал запах разлагающейся древесины, обильно засыпанной снегом, где-то там тускло замерцали жёлтые листья. Вот следу и ведут. Ведут сюда.
К увядшему истоку жизни. Обстановка лишь помогает задумчиво покачиваться в такт сердца и равномеррно выпускать клубы пара из ноздрей. Чуть подёргивать ушами, присесть, застыть на месте и вновь покачиваться. Прикрывая веки, сближаться с темнотой. Минута, две, три... Снова к свету. Белизна снега резко даст по глазам, напомнит о мрачной действительности, и она вспомнит, вспомнит, что повесить замок темноты на себе не удастся. Ещё совсем рано для того, чтобы относится к числу старейшин и только слушать, молчать, думать, рассказывать по сотому кругу сотому поколению небылицы с тучами несогласованностей, утраченными навеки моментами, забытыми именами, датами, нюансами чужих жизней. Но появятся новые, новые легенды. Ведь каждый раз что-то происходит. Кто-то другой придёт и будет рассказывать совершенно другое уже второй сотни поколений, которая в свою очередь сменится третей, четвёртой и так может быть бесконечно.
Времени ещё много, всё успеешь, Лень.
Позволив себе встать, подкрасться к спрятанному стволу, и прижавшись, ощутить мягкость и неведомый запах снега, вспомнить, что сейчас февраль, вспомнить, что скоро солнце скинет с себя тусклую оболочку и прокатит свои лучи, ударив по зимней спячке. Везде будет трещины, трещины, грязь, грязь, грязь. Всюду будет весна, а жаль, она так любит зиму.

Слушай, слушай, как снег заглушает все признаки жизни. Слушай, как они стараются вырваться на волю. Слушай и наслаждайся, вдыхай пьянящий запах смерти. Так пахнет снег, он ведь пахнет, верно?
Где-то в глубине сердца отозвались никому ненужные толчки, выпады поддакивающего подсознания, расчётливого и губящего чужие настроения, настроения толпы лезвием. Заострённого на самого себя и калечущего других, непроизвольно, ненарочно, где-то в глубине ощетиневшись. Лень, сколько тебе лет? Лень, сколько? Скажи, скажи а-а. И вот они ползают где-то там рядом, змеи-искусители, с отточеными улыбками, которые так безобразно выделяют их из разноликой толпы. Выползают, обвивают душу, хвотают за горло, пытаются трепать. Лень, разозлись, разозлись Лень! Выкрикни нам то, что мы заслуживаем!
Множества голосов, шепчутся, шепчутся, где-то там по углам, на другом конце земли, прямо над ухом. Так, что чувствуешь рядом их дыхание, дыхание смерти. Мастера своего дела. Они несут смерть, но не погибают. Пладятся как насекомые в мозгу у каждого и роют, роют чужие души, растрескивая мякоть на лезвиях. На тех лезвиях, что в безобразной пасти, одного, второго, третьего. Пожуют и выплёвывают, ползут дальше, глумятся, хихикают в темноте, наносят и удар и в нарастающем гневе погибают, сжимаясь в клубок с горчичное зерно. Умирают, чахнут, мгновенно и бесприкословно. Так захотелось Смерти, она не предательница. Ей просто обладают другие, такие как Лаз. Душой через глаза они заставляют всех уйти, всех этих ненужных тварей, являющими собой предрассудки.
Они у всех, но кто-то научился их унитчожать так же хладнокровно, этот кто-то может быть стоит сейчас рядом, этот кто-то наверное Ли.
- Здравствуй.
Непринуждённо, чистым голосом, так недавно спряташимся почти на час в груди. Вырвавшись на свободу, он слегка отпугнул хрустальную тишину и составил дуэт со свистящим скрипом слов старой волчицы.
- Стая? Стая жива, но сетует на зиму.
Мне её так жалко, жалко, что она некому не нужна. Она зачем-то приходит, но все гонят её прочь, как прокажённую. Всех так забодит насущное.
Она знала.
Она знала, что Чайка не окрестит её сумасшешей. Они чем-то похожи, и, порой, она прикидывает, опять же, молча. Что могла бы стать ищущей и исчезать из жизни стаи, но она нужна ненужному, нужна, сама не зная почему.

Бедолаги? Бедолаги...
Они весьма интересно устроены. Устроены так, чтобы их никто не заметил, не видел нстоящего. Но Лень то видит, она умеет разбирать всех их по частям и собирать снова, сорторовать и при этом не лицемереть. И может быть сейчас она уже почти брошена стаей, частью которой является она сама. Ребус, головоломка. Может пора и вправду уйти?
Что они скажут тогда? Все надменные и добродушные, с презрительными взглядами и открытыми улыбками?
Снег медленно проходит через шерсть, касается горячей кожи и исчезает в каплях ледяной воды, сродни тому воздуху, что поутру любит сдавливать ваши лёгкие. И тогда вы не можете оторваться, вдыхаете и вдыхаете, разрабатываете свой механизм дыхания, как рыбы-клоуны привыкают к своей актинии, вы привыкаете к режущей стали.
Медленно отойти от сломленного дерева, пройти по кругу, размять лапы...
- Они очень стараются, а добыча бессовестно сбежала.
Привычка. Всё привычно. Это сотый круг жизни, и опять зима.
Олицетворение смерти кому-то невольно дарит жизнь, надежду, согревает тем, чем невозможно согреть. А другого уничтожает, хладнокровно и без раздумий.
Слишком ярко, слишком ярко на этом блеклом снеге. Слишком ты уже тусклая, Лень.
Соотношение контрастов заставляет задуматься. Задуматься над таким бредом.
Скоро стукнет тот возраст, когда нужно будет размышлять, размышлять и вновь размышлять. Взвешивать все "за" и "против" перед бросоком удава.
Поэтому, думай, Лень. Ты стара с детства.
Не хотелось смотреть в сторону работы убийцы, что сейчас вокруг нас. Пролетает сквозь шкуры, опадает тяжёлым грузом в брюхе, сковывает горло, давит на хрип и ты подчиняешься, пока не научишься бороться с этим.
Не стоит есть дохлых птиц. Ведь это их шанс, шанс побывать на твёрдой поверхности без опасений, что их кто-то убьёт. Не отнимайте у них эту радость.
- Он, наверное, счастлив.
Медленно заставить себя, заставить повернуться и позволить ему утонуть во взгляде. Хотя, какой там утонуть? Было_бы_чему.
Ответить взглядом на внезапную реплику Ли-и и, чуть вытянув голову, не отводя взгляд от печальной картины смерти, протянуть:
- У тебя есть мечта?
Ты можешь быть счастлива?

Мягкий луч потонул в зеленоватой воде, прошёл через зрачок, максимально сузив его так, что тот почти исчез, испугавшись сгореть дотла. В воде ничего не горит, вы знаете. Но у нас совсем другой случай, и это надо учитывать. В этой жизни надо всё учитывать, иначе умрё-ёшь.
Взгляд натянулся лентой на чужую душу, и соскользнув, бегло промчался по всему-всему. Соизмерил и остановился, удачно ныряя куда-то туда - во внутрь, во внутрь другого, такого же живого, чью славу вряд ли изменишь.
- Я бы сказала, если бы знала точно - что есть "мечта".
Натаскивая на конкретику, мы сами задумываемся, что в этом мире и как. Есть страсть, есть надежда, а есть мечта. Все три этих существа разделяют время с вашим подсознанием, которое из-за их болтовни, порой, отказывается слушаться самого себя, и здесь вмешиваются струны эмоций и бурное излияние чувств. Вы становитесь очень кстати слепы, и, кстати, из-за них же, ну а дальше по заказанному пути на нотах dear friend или swine. Всё зависит от вас самих же. Впрочем как и всегда.
Лень не исключение, но она весьма умело таит все свои взрывы и перепады глубоко внутри, так глубоко, что порой сама и достать не может. Все все, абсолютно, без исключение когда-либо называли её "мертвячка", пока она не научилась рассыпать свой гнев в тяжёлой ухмылке, что бывает крайне редко.
Поэтому, что тут говорить о какой-то мечте этого существа? Правда?
Может оно где-то есть, потаённое желание, спрятанное под восьми засовами сердца, и может закрыться на девятый, если кто-то посмеет подбирать ключи с несоизмеримым нахальством. Пусть даже это будет первый встречный (хотя так обычно и бывает), это ничего не меняет, как и не меняет того, что не предназначено для чужих сплетен.
Тонкая струя пара оторвалась от губ и, описав, полёт эфира, исчезла из этого мира, а за ней вторая, третья...
Лень нервно дышала, ощущая близость того, кто так похож на неё. Невообразимое сходство таило в себе многое. Это был совеобразный вызов самой себе.  Но примет ли она его?

Отредактировано лень (2011-01-18 16:19:09)

Задумчиво провести когтистой лапой по ещё свежему снегу, оставить свою роспись, свой знак, обернуться на мёртвую птицу, посмотреть и вкрадчиво поморгать.
Лень внезапно обрела в ней символ монотонной непомеркнувшей жизни. Вот, что значит круговорот в этом мире. Всё, как оказалось, вечно. Просто-напросто меняет формы.
Еле заметная улыбка скользнёт пронырлевым ужом, и через секунду уста вновь сжаты. Опять.
Они все как-то одновременно приходили и умирали друг за дружкой, ненавидя тех, кто с ними в одном  ряду. И будут ненавидеть дальше, пока Лень не наведёт порядок в своей голове и не раставит все мысли по местам, по полочкам, по углам с номерами, у которых уже толпятся стихийно образовавшиеся помыслы. Но ещё слишком рано для безумия, поэтому они исчезают, может быть даже не оставляя следов...
Можно было бы отчуждённо покосится на Ли, не ведая сущность её привычек и выпадов сознания, но мы просто сухо качнём головой, в знак согласия идти к стае и дальше будем лениво класть шаги по изъежанному снегу, каждый раз сбавливая шаг как перед грядущей бедой.
Кивок головой с отвлечённым взглядом значит и "да", "конечно", "пошли", "хорошо", "лаадно" или растянутое "агаа", или ещё лучше вопрос, а за ни ответ на свой же. Но здесь она совершенно не сомневается в способностях понимания её немых слов со стороны Ли, поэтому всё так просто и молча, без напряга.
- В такие времена он кажется всё ближе, но кто знает, может с нами решили поиграть.
Сжатые в комок слова в спину, сжать плеси, несильный толчок, тело помяло воздух и оказалось на шаг дальше от спутницы.
Раз, два, три... Раз, два, три...
Как в вальсе? "В вальсе?" - спросите вы. Да, в вальсе, но может быть чуточку по-сложнее, самую малость.
---- Овраг